В этот раз Кальвин действительно встретился с Анджел случайно. Выйдя из лифта на жилом этаже, поднял взгляд с телефона - и увидел ее в конце коридора. Окликнул, ускорив шаг, когда она остановилась.
Вид у него сейчас был особенно мутный, таким лисица видела его, пока он лежал в лазарете. Но он все-таки честно попытался улыбнуться, хотя вокруг все и плыло, медленно-медленно, как под водой. В висках болезненно ныло, и на самом деле обычно подмечающий все детали, сейчас волк даже не обратил внимания, что Анжел выглядит так, будто ей... слегка неловко. Взяв ее за руку, Кальвин осторожно поцеловал ее ладонь, потом прижался к ее пальцам горячим лбом, прикрыв глаза. В кармане требовательно зажужжал телефон - оперативник, который должен был пресечь транзакцию между двумя крупными наркодилерами, ждал команды, а волк все стоял, прикрыв лицо рукой Анджел. Сейчас, с закрытыми глазами, ему виделось, что вокруг нее расходится, наподобие солнечных лучей, мягкое тепло. Даже головная боль ненадолго отступила на второй план, сдаваясь этому живому свету.
Меньше всего на свете Кальвину хотелось, чтобы его девушка видела его в подобном состоянии.
Больше всего на свете его радовало, что он сейчас с ней пересекся.
Телефон зажужжал снова, возвращая начальника охраны в суровую реальность. У него действительно сейчас не было ни минуты, сверх той, что он случайно выхватил из цепких лап своего расписания.
Закрыв дверь, волк прижался к ней спиной, бессильно сползая на пол. Чертовски длинный день, казалось, что он длился бесконечность. Кальвин обхватил голову руками, уткнувшись лицом в колени, и какое-то время просто сидел так, пытаясь собраться с силами. Это было, пожалуй, самым сложным - доведя себя до полностью иссушенного состояния, и уже сбежав от мира в безопасное логово своей спальни, суметь все-таки добраться до ванной, где в нехитром тайнике за единственным в его жилье зеркалом ждала заветная капсула жидкого золота. Он попытался подняться, к горлу подступила тошнота, и волк вернулся в прежнее положение, решив еще немного подождать. В таком состоянии он был уже - почти - готов и ползти к заветной цели, но до сих пор это все еще было ниже его достоинства. Столько лет, а он все еще пытался соблюсти хоть какую-то видимость гордости.
Пальцы дрожали, вставить капсулу в пистолет для инъекций получилось не сразу. Несколько секунд волк тупо пялился на инструмент, пытаясь вспомнить, сколько порций еще осталось. Десять? Двенадцать? И что он будет делать, когда останется последняя ампула - та, что он отдал Анджел? Хватит ли его гордости на то, чтобы не умолять вернуть ее обратно, зная что жить осталось меньше месяца?
Бессмысленные сейчас вопросы, решил волк, не слишком аккуратно приставляя шприц к шее. Он подумает об этом потом. Который месяц он уже себе это говорит? Неважно.
Кайфа уже давно не было - только облегчение, накатывающее волной, как оргазм, на несколько минут совершенно выбивающее почву из-под ног. Забравшись в душ, волк на ощупь пустил ледяную воду, пережидая, пока пройдет бьющая его крупная дрожь, а зрение привыкнет к ставшему слишком ярком свету.
Боль прошла, и мысли расслабленно бродили в восхитительно легкой голове. Зачем он дал Анджел ключ от своей комнаты? Рано или поздно они неизбежно пересекутся, неужели ему действительно подсознательно хочется, чтобы она увидела его... таким? И чего ему тогда на самом деле нужно, все-таки раз и навсегда спугнуть ее или убедиться, что она действительно может принять все худшее, что в нем есть?
Еще больше бессмысленных вопросов. Никакого смысла.
Волк опустился на стул, одной рукой поднимая крышку лаптопа, а пальцами другой привычно зачесывая назад со лба мокрые волосы. Взгляд упал на предмет, которого на столе быть никак не могло. Кальвин недоверчиво взял коробочку в руки, поднес к лицу, втянул ноздрями воздух. Запах еды почти перебивал запах свежей пластмассы, и совсем легкий - лекарств. Несла из магазина в своей "волшебной" сумке, понял мужчина, аккуратно открывая коробку.
Выглядит аппетитно. Наркотик ненадолго возвращал чувство голода, и сейчас от ароматов свежего хлеба, сыра, ветчины и зелени не начинало, как обычно, слегка подташнивать. Немного полюбовавшись, волк поставил неожиданный ужин обратно на стол и потянулся к компьютеру - просмотреть записи камер наблюдения. Конечно, ключ от его комнаты был только у Анджел, и все-таки...
Благо, время, в которое он видел ее на жилом этаже, Кальвин помнил до минуты.
А рука уже сама тянулась за телефоном. Еще отматывая "пленку" до нужного момента, волк левой рукой привычно быстро набивал сообщение.
"Спасибо, солнце мое"
Отсечка по три секунды. Вот Анджел входит в его комнату с бумажным пакетом в руках, и выходит уже без оного. Знакомым жестом поправляет очки - Кальвин невольно улыбнулся, Шелдону никогда не удавалось правильно повторить это движение, маленький секрет, благодаря которому он различал их безошибочно.
Волк снова перевел взгляд на "подарок". Невольно вспомнил все свои недавние размышления, чувствуя как болезненно щемит в груди. Не иначе от нежности, кто бы мог подумать? Кто бы поверил, если бы ему рассказали, что невозмутимый, непрошибаемый, безликий мистер Хендрикс...
В первый раз, конечно, хотелось сказать это лично. Но волк чувствовал, что еще немного - и эмоции хлынут через край, захлестнут его, увлекая, словно щепку в водовороте. Ноги снова не чувствовали дна, бездонный омут, совершенно бездонный. Как только его угораздило?
Набрать два коротких слова заняло не более пары секунд.
"Люблю тебя"
Вид у него сейчас был особенно мутный, таким лисица видела его, пока он лежал в лазарете. Но он все-таки честно попытался улыбнуться, хотя вокруг все и плыло, медленно-медленно, как под водой. В висках болезненно ныло, и на самом деле обычно подмечающий все детали, сейчас волк даже не обратил внимания, что Анжел выглядит так, будто ей... слегка неловко. Взяв ее за руку, Кальвин осторожно поцеловал ее ладонь, потом прижался к ее пальцам горячим лбом, прикрыв глаза. В кармане требовательно зажужжал телефон - оперативник, который должен был пресечь транзакцию между двумя крупными наркодилерами, ждал команды, а волк все стоял, прикрыв лицо рукой Анджел. Сейчас, с закрытыми глазами, ему виделось, что вокруг нее расходится, наподобие солнечных лучей, мягкое тепло. Даже головная боль ненадолго отступила на второй план, сдаваясь этому живому свету.
Меньше всего на свете Кальвину хотелось, чтобы его девушка видела его в подобном состоянии.
Больше всего на свете его радовало, что он сейчас с ней пересекся.
Телефон зажужжал снова, возвращая начальника охраны в суровую реальность. У него действительно сейчас не было ни минуты, сверх той, что он случайно выхватил из цепких лап своего расписания.
Закрыв дверь, волк прижался к ней спиной, бессильно сползая на пол. Чертовски длинный день, казалось, что он длился бесконечность. Кальвин обхватил голову руками, уткнувшись лицом в колени, и какое-то время просто сидел так, пытаясь собраться с силами. Это было, пожалуй, самым сложным - доведя себя до полностью иссушенного состояния, и уже сбежав от мира в безопасное логово своей спальни, суметь все-таки добраться до ванной, где в нехитром тайнике за единственным в его жилье зеркалом ждала заветная капсула жидкого золота. Он попытался подняться, к горлу подступила тошнота, и волк вернулся в прежнее положение, решив еще немного подождать. В таком состоянии он был уже - почти - готов и ползти к заветной цели, но до сих пор это все еще было ниже его достоинства. Столько лет, а он все еще пытался соблюсти хоть какую-то видимость гордости.
Пальцы дрожали, вставить капсулу в пистолет для инъекций получилось не сразу. Несколько секунд волк тупо пялился на инструмент, пытаясь вспомнить, сколько порций еще осталось. Десять? Двенадцать? И что он будет делать, когда останется последняя ампула - та, что он отдал Анджел? Хватит ли его гордости на то, чтобы не умолять вернуть ее обратно, зная что жить осталось меньше месяца?
Бессмысленные сейчас вопросы, решил волк, не слишком аккуратно приставляя шприц к шее. Он подумает об этом потом. Который месяц он уже себе это говорит? Неважно.
Кайфа уже давно не было - только облегчение, накатывающее волной, как оргазм, на несколько минут совершенно выбивающее почву из-под ног. Забравшись в душ, волк на ощупь пустил ледяную воду, пережидая, пока пройдет бьющая его крупная дрожь, а зрение привыкнет к ставшему слишком ярком свету.
Боль прошла, и мысли расслабленно бродили в восхитительно легкой голове. Зачем он дал Анджел ключ от своей комнаты? Рано или поздно они неизбежно пересекутся, неужели ему действительно подсознательно хочется, чтобы она увидела его... таким? И чего ему тогда на самом деле нужно, все-таки раз и навсегда спугнуть ее или убедиться, что она действительно может принять все худшее, что в нем есть?
Еще больше бессмысленных вопросов. Никакого смысла.
Волк опустился на стул, одной рукой поднимая крышку лаптопа, а пальцами другой привычно зачесывая назад со лба мокрые волосы. Взгляд упал на предмет, которого на столе быть никак не могло. Кальвин недоверчиво взял коробочку в руки, поднес к лицу, втянул ноздрями воздух. Запах еды почти перебивал запах свежей пластмассы, и совсем легкий - лекарств. Несла из магазина в своей "волшебной" сумке, понял мужчина, аккуратно открывая коробку.
Выглядит аппетитно. Наркотик ненадолго возвращал чувство голода, и сейчас от ароматов свежего хлеба, сыра, ветчины и зелени не начинало, как обычно, слегка подташнивать. Немного полюбовавшись, волк поставил неожиданный ужин обратно на стол и потянулся к компьютеру - просмотреть записи камер наблюдения. Конечно, ключ от его комнаты был только у Анджел, и все-таки...
Благо, время, в которое он видел ее на жилом этаже, Кальвин помнил до минуты.
А рука уже сама тянулась за телефоном. Еще отматывая "пленку" до нужного момента, волк левой рукой привычно быстро набивал сообщение.
"Спасибо, солнце мое"
Отсечка по три секунды. Вот Анджел входит в его комнату с бумажным пакетом в руках, и выходит уже без оного. Знакомым жестом поправляет очки - Кальвин невольно улыбнулся, Шелдону никогда не удавалось правильно повторить это движение, маленький секрет, благодаря которому он различал их безошибочно.
Волк снова перевел взгляд на "подарок". Невольно вспомнил все свои недавние размышления, чувствуя как болезненно щемит в груди. Не иначе от нежности, кто бы мог подумать? Кто бы поверил, если бы ему рассказали, что невозмутимый, непрошибаемый, безликий мистер Хендрикс...
В первый раз, конечно, хотелось сказать это лично. Но волк чувствовал, что еще немного - и эмоции хлынут через край, захлестнут его, увлекая, словно щепку в водовороте. Ноги снова не чувствовали дна, бездонный омут, совершенно бездонный. Как только его угораздило?
Набрать два коротких слова заняло не более пары секунд.
"Люблю тебя"