Святую воду в Соборе было принято держать в серебряных сосудах. Самые большие чаши были выставлены в главной зале - туда Мефисто и направилась, упрямо игнорируя цепочку из алых капель, тянущуюся за ней от самого автомобиля. В это время суток в церкви обычно никого не было, разве что пара слишком уж набожных горожан, чье присутствие старшего инквизитора особо не смущало. Наверное, вернись она с задания во время службы, девушка все-таки сдержала бы свой порыв... Может быть, может быть.
Она резко опустила окровавленные ладони в воду, нарушив благолепную тишину громким всплеском, и с каким-то мрачным торжеством наблюдала, как вода из мутно-красной снова становится прозрачной. Меф ощутила привычное неприятное покалывание в кончиках пальцев, было заметно как ссадины и порезы на руках начинают затягиваться. Тревожно алели теперь только татуировки на ладонях девушки, алые кресты, выдающие ее принадлежность не просто к силам Святой Инквизиции, но к особым ее представителям.
- Руки Господа, - усмехнулась инквизитор, беспомощно сжав и снова разжав ладони. - По локоть в крови, чтобы Ему не пришлось их пятнать?
Новый звук нарушил возвратившуюся было тишину - торопливые шаги по мраморным плитам зала. Мефисто неодобрительно качнула головой, не оборачиваясь - бегать, находясь в церкви, было не принято. Но будет ли молодая и встревоженная душа задумываться о таких мелочах?
- Мефа, ты в порядке? - откровенно гооворя, Мефисто предпочла бы, чтобы ее либо раасспрашивали, либо обнимали так крепко, будто намереваясь задушить, а не пытались совместить и то и другое. По счастью, младший инквзитор и сама осознала свою ошибку, дав Мефисто вздохнуть и обдумать свой ответ.
- Мне надо отдохнуть, Марфа, - уныло отозвалась Меф, отступая в сторону от чаши. Она не стала вытирать руки, позволяя бесценным каплям святой воды падать на пол. Странно, что после сегодняшнего задания она осталась не только относительно целой, но даже не слишком испачканной. Только руки и... - Мне очень нужен отдых.
- Но ведь... - начала было Марфа, но Меф остановила ее, приложив мокрый палец к губам девушки. Та замолчала, то ли от неожиданности, то ли от возмущения подобным святотатством, а большего Мефисто и не нужно было. Она и без разговоров прекрасно понимала, что у инквизиторов не может быть времени на отдых. Каждый из них работал на износ, на пределе своих возможностей - в принципе на пределе человеческих возможностей - и все чаще Мефисто казалось, что это нужно лишь для того,чтобы не оставалось ни времени, ни сил на хоть какие-то размышления. Где размышления - там рассуждения. Где рассуждения - там осуждение. Где осуждение - там неповиновение. Но сегодня как никогда раньше Меф нуждалась в передышке. Пора было как следует подумать о том, что она успела сделать за свою жизнь.
Сегодня инквизитор вышла через парадный вход, впервые за много лет, оставив рассерженную и недоумевающую Марфу на пороге Собора. Немного отойдя, Меф оглянулась, попыталась представить себе - что делают другие люди, выходя из церкви после службы? Идут к себе домой, в свои маленькие квартиры, к маленьким семьям и повседневным делам? Или отправляются в кафе, есть скоромную пищу? Все это казалось таким же чужим и невероятным, как жизнь ангелов в райских кущах. И настолько же недоступным.
Прикосновение вывело Мефисто из размышлений, которые успели было ее поглотить. Кто-то вежливо, но уверенно взял ее за локоть. Даже не оглядываясь, девушка знала, кто это - один из старших инквизиторов, которому успели сообщить о странном поведении Меф. Она снова бросила взгляд на свои ладони - ни пятнышка крови, ни царапины. Вместе с кровью ушло и отвращение, с которым она оттирала руки в серебряной чаше, остались лишь кресты на ладонях, вечное напоминание о том, что она не больше чем лишь оружие в более могущественных руках.
- Не надо, я сама дойду, - она высвободила локоть, оборачиваясь. - Я еще помню, где исповедальная... - Меф осеклась, сердито и испуганно глядя на того, кто стоял рядом с ней.
- Мне нужно с вами поговорить, - начал мужчина. Он говорил, глядя на инквизиторшу с пристальным вниманием, ловя каждый ее жест, будто не был до конца уверен, не отрегирует ли она на его слова попыткой немедленно увести его самого в "исповедальню" - комнату для тех грешников, что не желают самостоятельно покаяться в своих деяниях.
Он нес с собой дурные вести и худые мысли, это Меф поняла сразу. Вот, что бывает, стоит лишь на мгновение остановиться. Зло не дремлет, оно всегда дышит в спину и готово наброситься всей своей силой, стоит лишь сделать неверный шаг.
- Нет, - Мефисто и сама не смогла бы объяснить, что ее так напугало. Она попятилась назад, для пущей верности еще и замотав головой. - Я не буду с вами ни о чем говорить. Убирайтесь, слышите? - она отчего-то боялась привлечь к себе внимание, поэтому не повышала голоса, срывась в громкое шипение, - Убирайтесь, и больше никогда сюда не приходите!
В голове сейчас билась только одна мысль - бежать, бежать обратно под защиту Собора, этой нерушимой, величественной, священной твердыни. Но что-то в глазах незнакомца, в том, как он всматривался в ее лицо - с надеждой и опасением, заставило Меф остаться на месте, когда тот попросил:
- Просто выслушайте меня, пожалуйста.
Она резко опустила окровавленные ладони в воду, нарушив благолепную тишину громким всплеском, и с каким-то мрачным торжеством наблюдала, как вода из мутно-красной снова становится прозрачной. Меф ощутила привычное неприятное покалывание в кончиках пальцев, было заметно как ссадины и порезы на руках начинают затягиваться. Тревожно алели теперь только татуировки на ладонях девушки, алые кресты, выдающие ее принадлежность не просто к силам Святой Инквизиции, но к особым ее представителям.
- Руки Господа, - усмехнулась инквизитор, беспомощно сжав и снова разжав ладони. - По локоть в крови, чтобы Ему не пришлось их пятнать?
Новый звук нарушил возвратившуюся было тишину - торопливые шаги по мраморным плитам зала. Мефисто неодобрительно качнула головой, не оборачиваясь - бегать, находясь в церкви, было не принято. Но будет ли молодая и встревоженная душа задумываться о таких мелочах?
- Мефа, ты в порядке? - откровенно гооворя, Мефисто предпочла бы, чтобы ее либо раасспрашивали, либо обнимали так крепко, будто намереваясь задушить, а не пытались совместить и то и другое. По счастью, младший инквзитор и сама осознала свою ошибку, дав Мефисто вздохнуть и обдумать свой ответ.
- Мне надо отдохнуть, Марфа, - уныло отозвалась Меф, отступая в сторону от чаши. Она не стала вытирать руки, позволяя бесценным каплям святой воды падать на пол. Странно, что после сегодняшнего задания она осталась не только относительно целой, но даже не слишком испачканной. Только руки и... - Мне очень нужен отдых.
- Но ведь... - начала было Марфа, но Меф остановила ее, приложив мокрый палец к губам девушки. Та замолчала, то ли от неожиданности, то ли от возмущения подобным святотатством, а большего Мефисто и не нужно было. Она и без разговоров прекрасно понимала, что у инквизиторов не может быть времени на отдых. Каждый из них работал на износ, на пределе своих возможностей - в принципе на пределе человеческих возможностей - и все чаще Мефисто казалось, что это нужно лишь для того,чтобы не оставалось ни времени, ни сил на хоть какие-то размышления. Где размышления - там рассуждения. Где рассуждения - там осуждение. Где осуждение - там неповиновение. Но сегодня как никогда раньше Меф нуждалась в передышке. Пора было как следует подумать о том, что она успела сделать за свою жизнь.
Сегодня инквизитор вышла через парадный вход, впервые за много лет, оставив рассерженную и недоумевающую Марфу на пороге Собора. Немного отойдя, Меф оглянулась, попыталась представить себе - что делают другие люди, выходя из церкви после службы? Идут к себе домой, в свои маленькие квартиры, к маленьким семьям и повседневным делам? Или отправляются в кафе, есть скоромную пищу? Все это казалось таким же чужим и невероятным, как жизнь ангелов в райских кущах. И настолько же недоступным.
Прикосновение вывело Мефисто из размышлений, которые успели было ее поглотить. Кто-то вежливо, но уверенно взял ее за локоть. Даже не оглядываясь, девушка знала, кто это - один из старших инквизиторов, которому успели сообщить о странном поведении Меф. Она снова бросила взгляд на свои ладони - ни пятнышка крови, ни царапины. Вместе с кровью ушло и отвращение, с которым она оттирала руки в серебряной чаше, остались лишь кресты на ладонях, вечное напоминание о том, что она не больше чем лишь оружие в более могущественных руках.
- Не надо, я сама дойду, - она высвободила локоть, оборачиваясь. - Я еще помню, где исповедальная... - Меф осеклась, сердито и испуганно глядя на того, кто стоял рядом с ней.
- Мне нужно с вами поговорить, - начал мужчина. Он говорил, глядя на инквизиторшу с пристальным вниманием, ловя каждый ее жест, будто не был до конца уверен, не отрегирует ли она на его слова попыткой немедленно увести его самого в "исповедальню" - комнату для тех грешников, что не желают самостоятельно покаяться в своих деяниях.
Он нес с собой дурные вести и худые мысли, это Меф поняла сразу. Вот, что бывает, стоит лишь на мгновение остановиться. Зло не дремлет, оно всегда дышит в спину и готово наброситься всей своей силой, стоит лишь сделать неверный шаг.
- Нет, - Мефисто и сама не смогла бы объяснить, что ее так напугало. Она попятилась назад, для пущей верности еще и замотав головой. - Я не буду с вами ни о чем говорить. Убирайтесь, слышите? - она отчего-то боялась привлечь к себе внимание, поэтому не повышала голоса, срывась в громкое шипение, - Убирайтесь, и больше никогда сюда не приходите!
В голове сейчас билась только одна мысль - бежать, бежать обратно под защиту Собора, этой нерушимой, величественной, священной твердыни. Но что-то в глазах незнакомца, в том, как он всматривался в ее лицо - с надеждой и опасением, заставило Меф остаться на месте, когда тот попросил:
- Просто выслушайте меня, пожалуйста.