На большую часть своих планов Рейвен впоследствии неизбежно ставила мысленную пометку "Заведомо Плохая Идея". Стоило чуть оглянуться назад - и становилось совершенно неясно, зачем она вообще ввязалась в очередную авантюру, но тем не менее каждый раз, стоило на горизонте появиться возможности подзаработать... да чего уж греха таить, стоило появиться возможности накликать приключения на свою пятую точку, как девушка очертя голову бросалась им навстречу, совершенно не задумываясь о последствиях. Конечно, уже вскоре после начала заварухи Ворона мысленно рвала на голове волосы, недоумевая, как ее угораздило так влипнуть. В общем, крепка была воровка исключительно задним умом.
Даже удивительно, что на этот раз предчувствие сработало даже раньше, чем девушка успела подойти к постоялому двору. Настроение было отвратительным, проклятое солнце слепило глаза, а в воздухе над дорогой столбом стояла душная пыль, поднятая копытами лошади недавно обогнавшего Рейвен всадника. Ворона уже готова была проклясть тот столб, на котором она заметила объявление, что привело ее в это забытое богами место. В такие моменты она жалела, что матушка зачем-то научила ее читать, а последующие побои и лишения не вытравили из дурной головы лиходейскую грамоту. Но "щедрое вознаграждение" так и манило своей непредсказуемой ценностью. Ну как было хотя бы не поинтересоваться, сколько готов неизвестный заплатить за несложную работу для расторопного приключенца?
Таверна гостеприимно встретила девушку почти удручающей пустотой. Вернее, Рейвен готова была в назначенное время оказаться в указанном месте в гордом одиночестве. Не удивилась бы она и встретить там целую толпу безбашенного народа, готового к труду и подвигам. Но одиноко сидящая за обозначенным в листовке месте фигура как-то не воодушевляла. Затеряться в большой компании, никому особо не мозоля глаза - это Ворона умела. Действовать в одиночку и вовсе было привычно и даже почти уютно. Но один на один с кем-то... Девушка недовольно поежилась.
Впрочем, когда она подошла поближе к потенциальному спутнику, от сердца слегка отлегло было: незнакомец оказался гномом. Уже давно не попадались ей на пути эти существа, но в памяти еще жили воспоминания о давних знакомствах с карликами, даже в самых тяжелых обстоятельствах не теряющих удивительно живого взгляда на мир. Услышав звуки песни, Рейвен даже невольно улыбнулась уцелевшей половиной лица. Спохватившись, недовольно потерла шрам, и проследовала мимо столика к стойке, стараясь ступать как можно увереннее.
Она сознавала, насколько несуразно, должно быть, выглядит. Тощая, нескладная девчонка, на которой даже одежда не подогнана толком по фигуре - вернее, отсутствию таковой - отчего сидит несколько мешковато, и даже кожаный корсетик, обтянувший тонкую талию, не исправляет ситуации. Болезненную бледность кожи только сильнее оттеняют черные взлохмаченные волосы, обрезанные слишком коротко, гораздо выше плеч. Пересекающий щеку шрам, напоминающий формой птичью лапу, так и не затянулся нормально, выворачивая неровные края плохо зажившей раны, а поврежжденное веко порой начинает совсем невыносимо мешать, заставляя прищуриваться, словно бы с подозрением. Осторожная, нервная походка и привычка слегка втягивать голову в плечи в ответ на каждый громкий звук отнюдь не добавляли ее виду солидности или дружелюбности. Не делали девушку более солидной ни висящий на поясе меч, ни перекинутый за спину арбалет, ни второй арбалет, тоже примостившийся на поясе. Разве что голос, давным-давно напрочь сорванный, звучал хрипло и совсем не по-девчачьи. Натянуть поглубже капюшон - и Ворона в разговоре вполне сошла бы за юношу. Но юношу, тем не менее, крайне молодого и совершенно не угрожающего вида.
Что ж, видимо, в очередной раз предстояло доказывать, что она, несмотря на не особо впечатляющий рост и возраст, на что-то способна, снова бороться с заведомо предвзятым отношением...
И только когда гном поднял на нее взгляд - невидящий взгляд подернутых белесой дымкой глаз, Рейвен поняла, что на этот раз, кажется, ее внешность вовсе не составляет проблемы. На смену раздражению тут же пришло любопытство. Этот гном, должно быть, самый настоящий слепой воин, из тех, о которых слагают баллады сказители. С виду беспомощный и беззащитный, как доходит до дела, он берет в руки верный посох и всех врагов отправляет на встречу с их богами своими убийственно точными ударами.
Воодушевившись, девушка решилась заказать какой-нибудь выпивки на двоих. Надо же хотя бы попытаться завязать разговор - такого союзника стоит иметь на своей стороне. Вот только слова дружелюбного (чрезмерно дружелюбного, на ее взгляд) хозяина заронили в ней изрядную толику сомнения, так что на всякий случай она решила повременить со знакомством, и посмотреть, что будет дальше.
И не прогадала. Очередной посетитель таверны так и вперился взглядом в заветный столик, не обратив, казалось, ни малейшего внимания на Рейвен. А вот она уделила товарищу внимание, и самое пристальное, пусть и отгораживаясь на всякий случай за высокой кружкой. Скептически оценила ладную, несмотря на излишнюю худобу, фигуру, с тоской оглядела правильный (слишком правильный, для мужика-то) профиль, грустно мазнула взглядом по светлым волосам, заплетенным в косу едва ли не длиннее той, что когда-то была у самой Вороны, и раздраженно уставилась на кружку, чтобы не встретиться взглядом с льдисто-голубыми глазами (слишком яркими, для человека-то). Диагноз был ясен: смазливый красавчик, наверняка, как и все красавчики, самоуверенный и самовлюбленный. Неудивительно, что даже не посмотрел в ее сторону: такие не обращают внимания на мрачных девочек, распивающих пиво по темным уголкам трактиров. Да и вообще, слишком уж похож на эльфа. Одного этого было достаточно для того, чтобы воровке нестерпимо захотелось грохнуть об пол недопитую кружку и свалить, послав к чертям и нанимателя, и таких наемников. Ограничилась девушка, впрочем, только негромким комментарием в сторону сладкой парочки, которую сейчас представляли из себя гном и неоделанный эльф. Последний, небось, еще и охотник - вон какой лук на плече, не чета тем поделкам из плохо выделанных жил, с которыми деревенские парни гоняются по кустам за кроликами да ящерицами, да и пес за ним наверное уж не для красоты ходит.
Присмотревшись наконец не к мужчине, а к его зверю (который, несомненно, был куда более достоин внимания), Рейвен обнаружила, что это не собака, а вовсе даже волк. Удивительно, что мог такой благородный зверь найти в подобном проходимце, чтобы вот так вот следовать за ним, как привязанный. Девушка снова перевела взгляд на новоприбывшего, тихо фыркнув в кружку. На разговор за соседним столиком она обратила внимание как раз вовремя.
Еще секунду назад она была полна решимости допить пиво и без лишнего пафоса покинуть заведение, но что-то в словах мужчины задело ее так, что Ворона оказалась на ногах раньше, чем сообразила, что происходит. И неясно, что разозлило ее больше - слова или интонации, подсознательное желание заступиться за гнома только потому что гномов обижать нехорошо, или потому что девушку люто, яростно, до дрожи в пальцах бесило, когда окружающим тычут, пусть даже и вполне справедливо, в их физические недостатки - но в лице лучника Рейвен ясно и однозначно увидела крайне недружелюбное создание, ожидать от которого что-то хорошего не стоит.
И раз уж подала голос, то глупо было делать вид, что просто мимо проходила - пришлось потеснить "дружную" компанию, старательно хорохорясь, и внутренне замирая от предчувствия неибежного. Сейчас, сейчас кто-нибудь из них спросит...
"А что она умеет?"
Так и слышится невысказанное, но, без всяких сомнений, подуманное продолжение. Что она может уметь, в ее годы, с ее внешностью? Если бы Ворона не была внутренне к этому готова, то было бы обидно, в который раз. А так - ничего, раздражает, конечно, но почти не злит. Только вот по-прежнему неприятно прятать взгляд, скрещивая руки на груди, словно желая отгородиться от неудобного вопроса. Как доказать, что она что-то умеет? Да, она неплохо стреляет. А еще - мастерски вскрывает замки и высвобождается из наручников, уж этому-то ее жизнь научила. Да и умение незаметно таскать еду, когда щедрость хозяев совсем уж иссякала, тоже сказалась - чужие карманы девушка подчищала с не меньшим успехом. А еще мастерски делала вид, что ее здесь нет, чтобы не попасться лишний раз на глаза кому-то большому и страшному.
Стоит ли рассказывать, что приходится добывать себе пропитание воровством тому, кто глядит на тебя с таким снисхождением, что и смотреть-то противно? Обойдется. Займутся делом - тогда Рейвен и покажет этому чучелу, на что способна. А дор тех пор пусть считает ее обузой, если ему так удобно.
Как трудно, когда окружающие относятся к тебе как к глупой девочке - особенно, когда ты таковой и являешься.
Лучник смотрел на Ворону так спокойно, самоуверенно и нагло, что потребность проучить выскочку постепенно превращалась в необходимость. А уж что-то, а сделать пакость - это воры умеют как никто другой.
Даже удивительно, что на этот раз предчувствие сработало даже раньше, чем девушка успела подойти к постоялому двору. Настроение было отвратительным, проклятое солнце слепило глаза, а в воздухе над дорогой столбом стояла душная пыль, поднятая копытами лошади недавно обогнавшего Рейвен всадника. Ворона уже готова была проклясть тот столб, на котором она заметила объявление, что привело ее в это забытое богами место. В такие моменты она жалела, что матушка зачем-то научила ее читать, а последующие побои и лишения не вытравили из дурной головы лиходейскую грамоту. Но "щедрое вознаграждение" так и манило своей непредсказуемой ценностью. Ну как было хотя бы не поинтересоваться, сколько готов неизвестный заплатить за несложную работу для расторопного приключенца?
Таверна гостеприимно встретила девушку почти удручающей пустотой. Вернее, Рейвен готова была в назначенное время оказаться в указанном месте в гордом одиночестве. Не удивилась бы она и встретить там целую толпу безбашенного народа, готового к труду и подвигам. Но одиноко сидящая за обозначенным в листовке месте фигура как-то не воодушевляла. Затеряться в большой компании, никому особо не мозоля глаза - это Ворона умела. Действовать в одиночку и вовсе было привычно и даже почти уютно. Но один на один с кем-то... Девушка недовольно поежилась.
Впрочем, когда она подошла поближе к потенциальному спутнику, от сердца слегка отлегло было: незнакомец оказался гномом. Уже давно не попадались ей на пути эти существа, но в памяти еще жили воспоминания о давних знакомствах с карликами, даже в самых тяжелых обстоятельствах не теряющих удивительно живого взгляда на мир. Услышав звуки песни, Рейвен даже невольно улыбнулась уцелевшей половиной лица. Спохватившись, недовольно потерла шрам, и проследовала мимо столика к стойке, стараясь ступать как можно увереннее.
Она сознавала, насколько несуразно, должно быть, выглядит. Тощая, нескладная девчонка, на которой даже одежда не подогнана толком по фигуре - вернее, отсутствию таковой - отчего сидит несколько мешковато, и даже кожаный корсетик, обтянувший тонкую талию, не исправляет ситуации. Болезненную бледность кожи только сильнее оттеняют черные взлохмаченные волосы, обрезанные слишком коротко, гораздо выше плеч. Пересекающий щеку шрам, напоминающий формой птичью лапу, так и не затянулся нормально, выворачивая неровные края плохо зажившей раны, а поврежжденное веко порой начинает совсем невыносимо мешать, заставляя прищуриваться, словно бы с подозрением. Осторожная, нервная походка и привычка слегка втягивать голову в плечи в ответ на каждый громкий звук отнюдь не добавляли ее виду солидности или дружелюбности. Не делали девушку более солидной ни висящий на поясе меч, ни перекинутый за спину арбалет, ни второй арбалет, тоже примостившийся на поясе. Разве что голос, давным-давно напрочь сорванный, звучал хрипло и совсем не по-девчачьи. Натянуть поглубже капюшон - и Ворона в разговоре вполне сошла бы за юношу. Но юношу, тем не менее, крайне молодого и совершенно не угрожающего вида.
Что ж, видимо, в очередной раз предстояло доказывать, что она, несмотря на не особо впечатляющий рост и возраст, на что-то способна, снова бороться с заведомо предвзятым отношением...
И только когда гном поднял на нее взгляд - невидящий взгляд подернутых белесой дымкой глаз, Рейвен поняла, что на этот раз, кажется, ее внешность вовсе не составляет проблемы. На смену раздражению тут же пришло любопытство. Этот гном, должно быть, самый настоящий слепой воин, из тех, о которых слагают баллады сказители. С виду беспомощный и беззащитный, как доходит до дела, он берет в руки верный посох и всех врагов отправляет на встречу с их богами своими убийственно точными ударами.
Воодушевившись, девушка решилась заказать какой-нибудь выпивки на двоих. Надо же хотя бы попытаться завязать разговор - такого союзника стоит иметь на своей стороне. Вот только слова дружелюбного (чрезмерно дружелюбного, на ее взгляд) хозяина заронили в ней изрядную толику сомнения, так что на всякий случай она решила повременить со знакомством, и посмотреть, что будет дальше.
И не прогадала. Очередной посетитель таверны так и вперился взглядом в заветный столик, не обратив, казалось, ни малейшего внимания на Рейвен. А вот она уделила товарищу внимание, и самое пристальное, пусть и отгораживаясь на всякий случай за высокой кружкой. Скептически оценила ладную, несмотря на излишнюю худобу, фигуру, с тоской оглядела правильный (слишком правильный, для мужика-то) профиль, грустно мазнула взглядом по светлым волосам, заплетенным в косу едва ли не длиннее той, что когда-то была у самой Вороны, и раздраженно уставилась на кружку, чтобы не встретиться взглядом с льдисто-голубыми глазами (слишком яркими, для человека-то). Диагноз был ясен: смазливый красавчик, наверняка, как и все красавчики, самоуверенный и самовлюбленный. Неудивительно, что даже не посмотрел в ее сторону: такие не обращают внимания на мрачных девочек, распивающих пиво по темным уголкам трактиров. Да и вообще, слишком уж похож на эльфа. Одного этого было достаточно для того, чтобы воровке нестерпимо захотелось грохнуть об пол недопитую кружку и свалить, послав к чертям и нанимателя, и таких наемников. Ограничилась девушка, впрочем, только негромким комментарием в сторону сладкой парочки, которую сейчас представляли из себя гном и неоделанный эльф. Последний, небось, еще и охотник - вон какой лук на плече, не чета тем поделкам из плохо выделанных жил, с которыми деревенские парни гоняются по кустам за кроликами да ящерицами, да и пес за ним наверное уж не для красоты ходит.
Присмотревшись наконец не к мужчине, а к его зверю (который, несомненно, был куда более достоин внимания), Рейвен обнаружила, что это не собака, а вовсе даже волк. Удивительно, что мог такой благородный зверь найти в подобном проходимце, чтобы вот так вот следовать за ним, как привязанный. Девушка снова перевела взгляд на новоприбывшего, тихо фыркнув в кружку. На разговор за соседним столиком она обратила внимание как раз вовремя.
Еще секунду назад она была полна решимости допить пиво и без лишнего пафоса покинуть заведение, но что-то в словах мужчины задело ее так, что Ворона оказалась на ногах раньше, чем сообразила, что происходит. И неясно, что разозлило ее больше - слова или интонации, подсознательное желание заступиться за гнома только потому что гномов обижать нехорошо, или потому что девушку люто, яростно, до дрожи в пальцах бесило, когда окружающим тычут, пусть даже и вполне справедливо, в их физические недостатки - но в лице лучника Рейвен ясно и однозначно увидела крайне недружелюбное создание, ожидать от которого что-то хорошего не стоит.
И раз уж подала голос, то глупо было делать вид, что просто мимо проходила - пришлось потеснить "дружную" компанию, старательно хорохорясь, и внутренне замирая от предчувствия неибежного. Сейчас, сейчас кто-нибудь из них спросит...
"А что она умеет?"
Так и слышится невысказанное, но, без всяких сомнений, подуманное продолжение. Что она может уметь, в ее годы, с ее внешностью? Если бы Ворона не была внутренне к этому готова, то было бы обидно, в который раз. А так - ничего, раздражает, конечно, но почти не злит. Только вот по-прежнему неприятно прятать взгляд, скрещивая руки на груди, словно желая отгородиться от неудобного вопроса. Как доказать, что она что-то умеет? Да, она неплохо стреляет. А еще - мастерски вскрывает замки и высвобождается из наручников, уж этому-то ее жизнь научила. Да и умение незаметно таскать еду, когда щедрость хозяев совсем уж иссякала, тоже сказалась - чужие карманы девушка подчищала с не меньшим успехом. А еще мастерски делала вид, что ее здесь нет, чтобы не попасться лишний раз на глаза кому-то большому и страшному.
Стоит ли рассказывать, что приходится добывать себе пропитание воровством тому, кто глядит на тебя с таким снисхождением, что и смотреть-то противно? Обойдется. Займутся делом - тогда Рейвен и покажет этому чучелу, на что способна. А дор тех пор пусть считает ее обузой, если ему так удобно.
Как трудно, когда окружающие относятся к тебе как к глупой девочке - особенно, когда ты таковой и являешься.
Лучник смотрел на Ворону так спокойно, самоуверенно и нагло, что потребность проучить выскочку постепенно превращалась в необходимость. А уж что-то, а сделать пакость - это воры умеют как никто другой.