Художница с небрежностью, говорившей о большом опыте, обмакнула тонкую, потрепанную кисточку в очередную баночку с краской, подцепила крупную каплю, перенося ее на палитру, деловито смешала с предыдущей. Со стороны казалось, что она выбирает цвета совершенно хаотично, но под ее рукой из смешения синего с оранжевым, зеленого с фиолетовым рождались новые, невероятные оттенки. Задумчиво коснувшись кисточки самым кончиком языка - на вкус, как известно, все краски такие же разные, как на цвет - женщина удовлетворенно кивнула, нанося на холст несколько мазков. Картина рождалась медленно, но художнице некуда было торопиться.
- Это аллюзия на тему материнства, верно? - подал голос ее сосед по комнате. Несмотря на самый разгар дня, окна были плотно, ни единого лучика света не пропуская, завешены плотными черными шторами, только тусклая красная лампочка едва освещала помещение. Парень проявлял фотографии, расположившись за единственным в комнате столом. Момоко с удовольствием принюхалась - ей нравился запах реактивов, почти перебивающий запах табака. Волк возился со своими отпечатками очень деловито и уверенно, и как всегда рядом с тем, кто занят делом, женщине было спокойно и уютно. Даже вдохновение нашло, так что она решилась вновь взяться за давно начатый и заброшенный холст. Окружающая темнота слепой художнице совершенно не мешала.
- Это вроде бы материнское чрево, а это ребенок, и их связывает пуповина? - волк подошел ближе, запах табака стал отчетливее. Судя по всему, платили в полиции не слишком хорошо - сигареты парень курил самые дешевые. Даже не видя собеседника, Момо прекрасно представляла, как он жестикулирует, описывая пальцем круги в воздухе. Начал он довольно бодро, но под конец, смущенный молчанием художницы, замолчал, явно не договорив фразу до конца.
- А ты глазастый, - отозвалась она, снова лизнув кисточку. Склонила голову набок, "глядя" в сторону волка, так что жест получился довольно вызывающим. - В такой темноте глубинный смысл разглядел.
Судя по шороху одежды, он неопределенно пожал плечами. И, наверняка, покраснел. Таких ребят обычно куда больше смущает, если они оказываются правы, нежели когда ошибаются.
- А у тебя есть дети? - волк прочистил горло, чувствуя, что слова не слишком развеивают неловкую тишину. - Не обижайся, но ты больно уж молодо для этого выглядишь.
- Спасибо, милый, - Момоко вернулась к рисованию, ее лицо тронула чуть мечтательная улыбка. - Но я немного старше, чем выгляжу. У меня двое детей.
Кисть неуверенно замерла, женщина довольно резко отстранилась от картины, со стороны могло показаться, что она разглядывает ее, пытаясь понять, чего тут не хватает.
- В разводе? Дети остались с отцом? - наугад предположил волк, довольно бесцеремонно облокачиваясь на спинку ее стула. Пока собственная работа не требовала его внимания, парню нравилось наблюдать, как его соседка рисует.
- Можно сказать и так, - уклончиво ответила Момоко. Потянулась за более широкой кистью, зажав эту в зубах, так что ее слова звучали несколько невнятно. - Главное, что они живы. Сейчас мне этого достаточно.
- А потом? - волк спросил даже раньше, чем успел об этом подумать. Женщина ответила не сразу, сосредоточенно нанося крупными мазками на холст еще одно округлое пятно. Пряталась за этой сосредоточенностью, не желая показывать, как больно ей об этом думать.
- Потом будет уже поздно желать чего-то, кроме этого, - пояснила она.