Мне кажется, я разучился ненавидеть.
А может быть, в этом уродливом новом мире просто нет ничего, что стоило бы ненависти.
Может быть, я просто перегорел.
Ожидание выматывает. Гореть - больно и весело, тлеть - мучительно до тошноты. Бессмысленно, то ли по привычке, то ли из пустого упрямства, пытаться сохранить в себе искру, надеясь, что когда-нибудь из нее снова можно будет раздуть пламя.
Сколько лет я уже не менял формы? Разучился смотреть в зеркало. Разучился говорить красивые слова. Разучился смотреть в глаза другим.
Не хочу.
Тошно от самого себя. Мерзко до тошноты хранить бессмысленную пустоту, прячущуюся за покрытой шрамами шкурой. В моменты, когда мне надоедает держать себя в руках, она выворачивает меня наизнанку, чернильной тьмой расплескиваясь вокруг. Поэтому я держу себя в руках.
Пока.
Я все еще верю. Внутри меня этой веры нет уже давно, она живет где-то вовне, где-то вдалеке, последней путеводной звездой в окружаающем мраке.
Мы знали много способов причинять друг другу боль. Мы подарили друг другу все зло, которое можно было вообразить - а воображение у нас обоих было хорошее. Но было то, чего мы никогда не делали.
Мы никогда не лгали друг другу.
Поэтому я все еще верю. Ты не мог меня обмануть - это единственная правда, которую я знаю.
Я обещал, что больше никогда тебя не забуду.
Ты обещал, что вернешься за мной, чего бы это не стоило.
Я помню, когда-то ни судьба, ни время, ни воля богов, ни сама смерть не могли нас разделить. То, что нас связывало - неважно, любовь ли, ненависть - было сильнее... всего?
Тогда мне казалось, что это сила, которая может изменить весь мир.
Что ж, ни один из нас не был всемогущим. И даже тебе могла понадобиться помощь. Я шел тебе навстречу, я искал...
Я ищу тебя уже так долго.
Порой мне начинает казаться, что тебя больше просто нет.
Но это значило бы, что ты меня обманул, верно? С этим я согласиться не могу.
Нужно просто еще немного времени.
Ты говорил, что если я забуду тебя, ты перестанешь существовать.
Ты не исчезнешь.
Никогда.